Глава НКРЕКП Валерій Тарасюк: “Таку частку” зеленої “генерації, яку ми маємо зараз, економіка не може собі дозволити”
Керівник енергетичного Регулятора Валерій Тарасюк в інтерв’ю БізнесЦензор розповів про свою роботу в VS Energy, про причини енергетичної кризи, про непосильний для економіки “зелений” тариф та про зміни на ринку електроенергії в зв’язку з COVID-19. (мовою оригіналу)
Валерий Тарасюк был избран главой Национальной комиссии по регулированию энергетики и коммунальных услуг (НКРЭКУ) в ноябре 2019 года.
До этого, он работал в энергетическом Регуляторе в 2014 – 2016 годах, входил в условную “группу Бориса Ложкина” вместе Андреем Герусом, Юлией Ковалив и Андреем Ткаченко.
Спустя три года, почти все они вернулись во власть в команде президента Владимира Зеленского, хотя начинали госслужбу в команде Петра Порошенко.
НКРЭКУ – коллегиальный орган, который регулирует энергетические рынки с годовым оборотом в сотни миллиардов гривен. Считается, что он независим.
Однако, что в предыдущие годы, что сейчас – он полностью ориентирован на президента, даже если институционально имеет некоторую независимость.
В первой части интервью с Тарасюком, БизнесЦензор расспрашивал его о соратниках, бывших работодателях, энергетическом кризисе в связи с COVID-19 и причинах ограничительных мер Комиссии на рынке электроэнергии.
1. О прошлой каденции, соратниках и работодателях
– Возглавляя НКРЭКУ, вы установили раздельный тариф на распределение газа, запустили введение стимулирующего тарифа для облэнерго. Вероятно, вам придется повышать тариф на электроэнергию для населения. Зачем вы вообще согласились возглавить Комиссию в период, когда внедряется столько непопулярных решений? Какая у вас мотивация?
– Почему я сейчас согласился работать в НКРЭКУ? Во-первых, у меня был опыт (Тарасюк был членом НКРЭКУ с августа 2014 по март 2016 года – БЦ).
Во-вторых, к власти пришли люди, которых я уважаю. Мы все помним волну надежд с приходом нового президента. Она не иссякла.
– Но уменьшается с каждым днем.
– Где-то это естественно, учитывая, что происходит в стране и в мире. Но я до сих пор не разочарован. Хочется работать, помогать президенту и стране.
Так вот, при новом президенте к власти пришли люди, с которыми мы работали в НКРЭКУ в мою первую каденцию. Это Юлия Ковалив (сейчас замглавы Офиса президента – БЦ) и Андрей Герус (глава парламентского Комитета по вопросам энергетики – БЦ).
Когда в 2019 году стал вопрос о заполнении Комиссии новыми членами, вполне прогнозируемо, они спросили меня: не хочешь ли подстраховать? Я подумал и согласился.
Правда, когда меня в ноябре 2019 года избрали главой (согласно закону, главу Комиссии избирают ее члены из своего состава – БЦ), я почувствовал огромную разницу между работой комиссионером и главой Комиссии.
Исторически у нас многие не понимают, что такое коллегиальный орган. Все привыкли, что должен быть один ответственный. А НКРЭКУ – орган коллегиальный.
– Считается, что в 2014 году Герус, Ковалив и вы зашли в НКРЭКУ по квоте тогдашнего главы Администрации президента (АП) Бориса Ложкина. После скандала с включением в тариф НЭК “Укрэнерго” средств для закупки трансформаторов у ЗТР Константина Григоришина, Ковалив и Герус ушли из Комиссии. А вы работали до весны 2016 года. Почему?
– О том, что я – “человек Ложкина”, я узнал только, когда уже работал в Комиссии. На самом деле попробовать себя в энергетическом Регуляторе меня пригласил Алексей Филатов (замглавы АП при Петре Порошенко, однокурсник Тарасюка по Институту международных отношений КНУ им. Шевченко – БЦ).
В тот момент для меня это было что-то новое. На волне Революции 2014 года я уволился из VS Energy (принадлежит россиянам Евгению Гиннеру и депутату Госдумы РФ Александру Бабакову, основной бизнес сосредоточен в облэнерго – БЦ). Соответственно у меня был опыт работы в энергетике.
Я с юности хотел попробовать себя на госслужбе. Но раньше не было материальной возможности, работал в бизнесе, а здесь появилась востребованность новых лиц. В 2014 году я пошел на госслужбу в Минюст, возглавил департамент судебной работы.
– Также по приглашению Филатова?
– Нет, тогда Филатов не имел к этому никакого отношения. В Минюст я пришел в апреле 2014 года, за месяц до того, как Петр Порошенко выиграл выборы президента.
После звонка Филатова в августе 2014 года я встретился с тогдашним главой НКРЭКУ Владимиром Демчишиным (впоследствии министр энергетики – БЦ). Мы нашли общий язык.
У меня был опыт в электроэнергетике в VS Energy. Как потом оказалось, этого недостаточно для работы в НКРЭКУ. Но все учились на ходу. На тот момент практически у всех был небольшой опыт.
Честно говоря, в Регуляторе важен опыт даже не технический, а житейский. Тебе постоянно приходится принимать квазисудебные решения.
Конечно, перед назначением в Комиссию я проходил собеседование и у Ложкина, как у главы АП, – тогда была такая процедура. Но во время работы с его стороны ни разу не звучало ни команд, ни просьб.
Кстати, декабрь 2014 года, когда Ковалив была и. о. главы НКРЭКУ, был самым интересным и продуктивным. Были жаркие дискуссии. Все стремились принести пользу, изменить что-то к лучшему, быстро учились и действовали
– С назначением понятно. Почему не уволились, когда ушли ваши соратники? А если вам было комфортно, почему не остались работать после марта 2016 года и дальше?
– В “трансформаторном скандале” я вместе с Герусом внутри Комиссии выступал против такого решения.
В июне 2015 года Юлия Ковалив перешла на работу заместителем министра экономики Айвароса Абромавичуса, а Андрей Герус ушел по собственному желанию. Тогда члены Комиссии назначались указами президента, поэтому я также готовился к тому, что пойду на выход.
В то же время исполняющим обязанности главы НКРЭКУ был назначен Дмитрий Вовк. Полгода я присматривался к новой команде, думал – уходить, не уходить. Все люди, со всеми можно сработаться. Но запал работы падал.
Сыграло также и то, что не знал, куда идти работать после увольнения. В энергетику по закону нельзя. Кроме того, из VS Energy я ушел бесповоротно.
– Но ведь после увольнения в 2016 году вы возглавляли компанию “Еф Енд Ем Україна” Михаила Спектора – управляющего бизнесом VS Energy. Сейчас эту компанию возглавляет ваш брат.
– Верно, VS Energy возглавлял Спектор. Но к моменту, когда я уволился из Регулятора, Спектор разошелся с собственниками VS Energy и не имел к ним никакого отношения.
У него был и есть свой небольшой бизнес, который не касается энергетики. Это недвижимость, небольшой завод оцинковки и различные инвестпроекты.
С ним у нас дружеские отношения длятся долгие годы. Они начались еще до моей работы в VS Energy.
– Что же стало поворотным моментом, когда вы решили уволиться из НКРЭКУ в марте 2016 года?
– На тот момент совпало множество факторов. Во-первых, начались эти непонятные движения по поводу методики формирования оптовой рыночной цены электроэнергии (ОРЦ), известной всем как формула “Роттердам+”. Ее разработка началась еще в конце 2015 года.
Во-вторых, уже не было той команды, в которой интересно работать. Можно сказать, что полгода я работал по инерции. Я не скажу, что новая команда (сформированная Дмитрием Вовком – БЦ) была плохая. Но я уже чувствовал себя не в своей тарелке.
– Какие у вас были отношения с Дмитрием Вовком?
– За исключением двух решений (по трансформаторам и “Роттердам плюс” – БЦ), у меня не было с ним особых разногласий. Я признаю, что он умнейший парень. Отдаю ему должное в старательности и работоспособности.
По всем остальным фронтам – он молодец. С нуля въехал в тему энергетики. Мне с ним, не считая упомянутых кейсов, работалось комфортно.
– Вместе с исполнительным директором НАК “Нафтогаз” Юрием Витренко, министром энергетики Алексеем Оржелем и директором “Оператора ГТС” Сергеем Макогоном вы принимали участие в газовых переговорах с “Газпромом” в конце 2019 года. Какова была ваша роль?
– Я был членом правительственной делегации. Моя задача заключалась в отстаивании тарифа на транспортировку газа по нашей газотранспортной системе (ГТС).
Вообще, это историческое событие. Я видел, как вели переговоры наши. В Берлине, прежде всего, отличился Юрий Витренко. Профессионально раскладывал аргументы против таких серьезных оппонентов, как глава “Газпрома” Алексей Миллер и министр энергетики РФ Александр Новак. Оржель формально был главой делегации и также был на высоте.
Там было выторговано очень много бонусов для Украины – цеплялись за каждый кубометр в объеме транзита, за каждый цент в тарифе на транзит.
А в Минске отдаю должное работе Андрея Ермака. Он там проявил себя сильным политиком в споре с Дмитрием Козаком, сегодняшним заместителем главы администрации Путина, а тогда − вице-премьером РФ.
Сейчас мы уже не ценим то, что произошло на тех переговорах. Слава богу, что этот COVID-19 пришел на месяц позже. Если бы тогда россияне могли предположить, как упадет потребление энергоресурсов, мы бы не смогли договориться о таких объемах транзита по схеме “качай или плати”.
А сейчас они нам платят за выкупленную мощность, даже при том, что не качают газ. И кстати, если вы меня спросите, заслужили ли Витренко, Андрей Коболев, и вся команда “Нафтогаза” те бонусы, о которых столько пишут в прессе, мое личное мнение – заслужили каждый цент.
БЦ: в 2018 году Коболев и Витренко получили примерно по $10 млн бонусов за победу над “Газпромом” в Стокгольмском арбитраже в феврале 2018 года. В феврале 2020 года Витренко подал в суд на “Нафтогаз” за невыплату менеджерского вознаграждения, а в мае сообщил о своем сокращении и раскритиковал работу Коболева.
2. Об энергетическом кризисе, долгах госшахт и донецкого водоканала
– В чем причина энергетического кризиса, который возник в Украине в начале 2020 года?
– У меня встречный вопрос: а есть ли кризис в том виде, в котором его преподносят? Действительно, есть кризис взаимных неплатежей в энергетике. Его исторические причины вы знаете не хуже меня.
– Хотелось бы услышать список причин от Регулятора.
– Во-первых, при запуске оптового рынка электроэнергии в июле 2019 года мы не решили вопрос тотальных неплатежей в системе.
Наверное, можно было отложить эту проблему в сторону и решать ее отдельно. Но новый рынок правильно было бы запускать с пониманием, что эти проблемы не будут повторяться. Мы же, запуская новый рынок, оставили в нем “раковую опухоль” неплатежей. Они все накапливаются и накапливаются.
Основные должники – водопоставляющая компания КП “Вода Донбасса” и госшахты. Отключать мы их не можем, потому что есть социальный фактор. Кто будет платить за потребленную ими электроэнергию, до сих пор не решено.
– В январе 2020 года ДТЭК Рината Ахметова угрожал отключить электроснабжение госкомпаниям ШУ “Южнодонбасское № 1” и “Шахта им. Сургая” за долги. НКРЭКУ может наказать ДТЭК за отключение госшахт?
– Они не “отключают”, а ограничивают поставку электроэнергии до технологического минимума, допустимого регламентом.
– Как решать проблему с неплатежами КП “Вода Донбасса”?
– Проблема в том, что физически в Мариуполь вода попадает через оккупированную территорию Донецкой области. Там потребляется основной объем воды компании.
Проблемы с неплатежами возникли потому, что потребители на оккупированной территории не платят за воду. Но если перекрыть им поставку, Мариуполь также окажется без воды.
Мы обратились в Совет национальной безопасности и обороны (СНБО) с просьбой помочь решить эту проблему.
Один из вариантов – договориться с потребителями на неподконтрольных территориях о том, чтобы они оплачивали эту услугу. Это политически сложный вопрос. Он включен в перечень тем, обсуждаемых на переговорах в Минске.
Камень преткновения – это цены на воду. На оккупированных территориях установлена некая версия режима Советского Союза. Возможно, сейчас там действуют украинские тарифы 2014 года.
Второй вариант решения этой проблемы – строить обходной водовод в Мариуполь (согласно информации КП “Вода Донбасса” стоимость такого проекта оценивалась в 400 млн грн в 2017 году – БЦ).
– Предполагаю, есть вариант, при котором этот долг ляжет на украинских налогоплательщиков.
– Это самый реальный вариант. Здесь есть два направления: эти траты возьмет на себя или госбюджет, или все потребители через плату на Балансирующем рынке электроэнергии, оператором которого является НЭК “Укрэнерго”.
Это мировая практика, когда системный оператор сумму финансового небаланса пропорционально распределяет на всех участников балансирующего рынка. В том случае, если проблемный потребитель заплатит, “Укрэнерго” вернет эти деньги участникам рынка.
Эту концепцию мы начали разрабатывать. Попробуем ее утвердить. Возможно, удастся обойтись без изменения закона. Естественно, мы ее со всеми обсудим, потому что это чувствительный политический вопрос. Здесь любое решение очень болезненно.
3. О финансовой разбалансировке и высоких “зеленых” тарифах
– Неплатежи в рынке электроэнергии существуют с начала запуска рынка и существовали раньше. Почему же кризис возник именно сейчас?
– Не хочется везде прикрываться COVID-19, но сегодня основная причина кризиса – это последствия карантинных мер. Это коснулось не только Украины, но и всего мира.
Пагубное последствие пандемии для энергетики – это снижение потребления. Если переходить к более глобальным причинам, наша энергетическая инфраструктура исторически рассчитана на гораздо большее потребление.
Установленной мощности генерации в разы больше, чем потребления сейчас. Все это нужно содержать. Генерирующее оборудование морально и физически устарело. Все энергетические компании приходят и просят денег.
– Но при падении потребления эти деньги негде взять, кроме как от повышения тарифа для потребителей.
– Верно. А если повышаем тариф для потребителя, то включаем маховик инфляции. При этом снижается конкурентоспособность страны в общем.
В случае повышения тарифов экономика будет падать с еще большими темпами, еще больше сократится потребление, еще меньше будет денег в рынке. Выходит замкнутый круг. В итоге, как карточный домик, рухнет и промышленность, и энергетика.
– Все это усугубляет высокий “зеленый” тариф для быстрорастущих объектов “зеленой” генерации, который удорожает энергетический микс.
– Да. Это еще одна проблема. Я не хочу скатываться в критиканство, но объективно у нас высокий “зеленый” тариф. Я просто констатирую факт. Такую долю “зеленой” генерации, которую мы имеем сейчас, экономика не может себе позволить.
На сегодня у нас введено в эксплуатацию 7 ГВт “зеленых” мощностей. Еще на 12 ГВт выдано Pre-PPA (Power Purchase Agreement, предварительный договор о продаже электроэнергии по зеленому тарифу – БЦ).
Если просуммировать эти мощности, то они больше нашего пикового потребления сегодня – около 16 ГВт. Из-за этого дисбаланса при нынешней цене электроэнергии мы не способны выплачивать существующий “зеленый” тариф.
Мы в Комиссии видим условный коридор оптовой цены электроэнергии 1,2 – 1,4 грн/кВт*ч.
Потребители предлагают коридор в 1,0 – 1,2 грн/кВт*ч. Тепловая генерация хочет 1,4 – 1,6 грн/кВт*ч.
На круглом столе, организованном 5 мая парламентским Комитетом по вопросам энергетики, мы показали свою презентацию.
Loading...
Reload document
Open in new tab Мы видим возможность стабилизировать финансовую составляющую системы в случае урезания “зеленого” тарифа на 30% для СЭС и 15% для ВЭС, а также отмены льготы на первые 100 кВт*ч в месяц для населения (первые 100 кВт*ч в месяц поставляются населению по 0,9 грн/кВт*ч, последующие − по 1,68 грн/кВт*ч – БЦ).
В противном случае, чтобы выплатить компенсацию “зеленой” генерации, должны быть гораздо выше: или рыночная цена электроэнергии, или тариф НЭК “Укрэнерго”. Но такой уровень не будет приемлемым для промышленных потребителей.
Еще раз. Я не выступаю против “зеленой” генерации. Я выступаю за сбалансированность системы. Теоретически, если экономика выдерживает такой объем “зеленых” мощностей и размер “зеленого” тарифа, можно ничего не менять. Но, к сожалению, экономика не выдерживает.
– Возможно ли урезание “зеленого” тарифа для маленьких домашних СЭС?
– Такие варианты ни в одной из предложенных моделей решения вопроса не рассматривались.
– Многие “зеленые” инвесторы угрожают исками в международные арбитражи в случае урезания “зеленого” тарифа. Какая их доля согласится подписать меморандум об урезании?
– Во-первых, мы не ведем переговоры с “зелеными”. Это не наша функция. Мы моделируем ситуацию. Я могу высказать лишь свое личное мнение по этому вопросу.
Арбитражей, конечно же, нужно постараться избежать. С другой стороны, что же, ничего не делать? Тогда “зеленые” просто не будут получать деньги, потому что их не хватает.
“Зеленые” скажут: поднимите тариф “Укрэнерго”. Пусть потребители оплачивают. Потребители угрожают, что будут останавливать производство и увольнять людей. Нам это нужно? Или все-таки попытаемся найти компромисс?
– Возможна ли ситуация, при которой эта проблема будет решена за счет повышения тарифов для населения до рыночного уровня?
– До того момента, когда население Украины будет платить за электроэнергию дороже, чем промышленность, нам еще очень и очень далеко.
Хотя в некоторых странах население платит за электроэнергию в полтора раза больше, чем промышленность, стимулируя таким образом свою экономику.
4. О прогнозном балансе, “Энергоатоме” и конкуренции
– Как вы оцениваете пересмотр прогнозного баланса новым и. о. министра энергетики Ольгой Буславец, в соответствии с которым снижена выработка всех традиционных видов генерации, включая атомною энергию – самую дешевую в Украине?
– Этот прогнозный баланс составлял системный оператор НЭК “Укрэнерго”. С технической точки зрения, у нас нет оснований сомневаться в профессионализме диспетчеров “Укрэнерго”.
Они исходили из технической целесообразности, характеристики сетей и прогнозов потребления.
По сравнению с предыдущим балансом, который был утвержден в марте, действительно уменьшилась выработка всей генерации, кроме “зеленых”. Это связано с падением потребления.
Но не нужно преувеличивать силу этого документа. Мы все живем в парадигме предыдущих десятилетий, когда этот баланс воспринимался как руководство к действию.
Сейчас – это приблизительный ориентир. Подчеркиваю – ориентир. Если в балансе написано, что у тебя будет такая-то выработка, это не значит, что ты должен произвести указанное количество мегаватт-часов. Ты работаешь в рынке и производишь столько, сколько можешь продать.
– Если НАЭК “Энергоатом” решила вывести три энергоблока в резерв, на 70 – 100 суток, это решение компании или предписание Министерства энергетики на основании прогнозного баланса?
– Юридически это решение самой компании, возможно, на основании прогнозного баланса, который является ориентиром для генерации.
Но еще раз подчеркну, что после запуска рынка в 2019 году прогнозный баланс не имеет той юридической силы, которую имел раньше.
До июля 2019 года на основании баланса Комиссия считала тарифы, а за отклонение от баланса генерация несла ответственность в виде штрафов. Сегодня это больше политический документ.
– Видит ли НКРЭКУ угрозу энергорынку в импорте электроэнергии из России и Беларуси, как это пытается показать ДТЭК Рината Ахметова? Почему Комиссия запретила импорт с 10 апреля на период карантина?
– Мы смотрим на импорт как на элемент конкурентной среды. Мера по его ограничению была вызвана исключительно кризисом в связи с пандемией COVID-19. Он уникален. Надеемся, что за нашу жизнь он не повторится.
После преодоления кризиса я считаю необходимым разрешать импорт для обеспечения конкуренции. Особенно это важно для нашего высококонцентрированного рынка генерации (НАЭК “Энергоатом” и ДТЭК Ахметова вырабатывают около 80 % электроэнергии в стране – БЦ).
5. О решениях по стабилизации цены электроэнергии
– Поясните суть апрельских постановлений НКРЭКУ № 766 и № 905 о работе рынка в период карантина. Потребители указывают на то, что эти решения привели к росту цены электроэнергии на рынке “на сутки вперед” (РСВ).
– Этими решениями мы дали возможность ГП “Гарантированный покупатель” (ГарПок перепродает на РСВ “зеленую” генерацию, а также ресурс “Энергоатома” и “Укргидроэнерго” в рамках механизма PSO – БЦ) выставлять ценовые заявки на РСВ до уровня 1,53 грн/кВт*ч.
Это было сделано для того, чтобы избежать критического падения цен в связи с уменьшением потребления во время майских праздников. В эти дни исторически самый низкий спрос.
К сожалению, сейчас мы наблюдаем тенденцию, когда увеличивается объем выработки “зеленых” и одновременно падает потребление. При прежних ограничениях для ценовых заявок ГарПока (0,01 грн/кВт*ч) сложилась бы ситуация, когда электроэнергию продавал бы только ГарПок по этой 1 копейке и обвалил бы рынок.
Изначально при запуске рынка предполагалось, что ГарПок не должен влиять на цену РСВ. Он выходит со своим объемом электроэнергии, выставляет минимальную цену и продает ее по сложившейся рыночной цене.
Но тогда никто не мог предположить, что цена ГарПока может стать замыкающей на рынке из-за такого низкого потребления (рыночная цена формируется по самой низкой цене предложения, закрывающего спрос – БЦ).
Впервые такие часы, когда ресурс стоимостью одна копейка за киловатт-час начал закрывать потребление, мы наблюдали в начале апреля. Мы спрогнозировали, что на майские праздники это может привести к обрушению рынка.
Действительно, в первые дни майских праздников мы увидели, что “зеленая” генерация (через ГарПок) закрывала (была ценообразующей) 7 − 8 дневных часов на РСВ.
Если бы мы не подняли ограничение ценовых заявок ГарПока сначала до 0,56 грн/кВт*ч постановлением №766, а потом до 1,53 грн/кВт*ч постановлением № 905, мы бы увидели цену на РСВ в 1 копейку за кВт*ч, что для нашего рынка было бы на грани катастрофы.
– Ценовое ограничение 0,56 грн/кВт*ч понятно – это цена, по которой “Энергоатом” продает электроэнергию ГарПоку в рамках PSO. А на чем основана цифра 1,53 грн/кВт*ч?
– Это ограничение цены PSO, установленное постановлением Кабмина № 1003 от 9 декабря 2019 года. Этот документ вносил изменения в базовое постановление № 483 от июня 2019 года, которое устанавливает механизм PSO в рынке электроэнергии.
Согласно изменениям, с 10 декабря 2019 года ограничение ценовых заявок для электроэнергии “Энергоатома” и “Укргидроэнерго”, которую перепродает ГарПок на РСВ, было увеличено до 1,53 грн/кВт*ч.
Это 75 % от дневного прайс-кэпа (price-cap, ограничение максимальной цены продажи электроэнергии на РСВ – БЦ).
До декабря ГарПок выставлял ресурс госкомпаний по той же цене, по которой покупал у них: 0,56 грн/кВт*ч для “Энергоатома” и 0,67 грн/кВт*ч для “Укргидроэнерго”.
Своим постановлением №905 от 30 апреля НКРЭКУ распространила действие ценового ограничения в 1,53 грн/кВт*ч и на “зеленую” генерацию, которую продает ГарПок.
– Очевидно, что такое решение НКРЭКУ может привести к росту цены электроэнергии на РСВ.
– Мы подняли ограничение не только для того, чтобы убрать “майскую яму”. Мы прогнозировали, что это не приведет к повышению цены, потому что участники рынка начнут вести себя по-другому.
Если раньше они не обращали внимания на ГарПок, то теперь они начинают опускать цену до ограничений ГарПока. Тем более, ограничения для ГарПока – это лишь верхняя планка. Он имеет право выставляться по цене ниже верхних ограничений.
Мы прогнозируем, что это решение усилит конкуренцию на рынке. Посмотрите цену в момент принятия этого решения и после его принятия.
БЦ: 30 апреля, по данным ГП “Оператор рынка”, средневзвешенная цена на РСВ в Объединенной энергосистеме (ОЭС) составляла 1,58 грн/кВт*ч. 15 мая такая цена равнялась 1,44 грн/кВт*ч.
Поэтому та критика, которая идет от потребителей и от главы профильного парламентского комитета (Андрея Геруса – БЦ), не до конца справедлива.
Есть мнение, что в случае отсутствия реакции НКРЭКУ падение цены на майские праздники было бы компенсировано ее дальнейшим ростом. Но пока что мы видим, что цена стабилизировалась и не скачет, что и было нашей целью.
– Эти антикризисные меры НКРЭКУ, включая запрет импорта и повышение ограничений для ценовых заявок ГарПока, введены только на время карантина?
– Да. В наших решениях указано, что они действуют в период карантинных мер, введенных постановлением Кабмина № 211 от 11 марта 2020 года, плюс 30 дней с момента окончания его действия (карантинные меры действуют до 22 мая – БЦ).
Некоторые народные депутаты требуют от нас запретить импорт совсем, а не только на период карантина. На это я отвечаю, что импорт стал возможным после вступления в силу закона “О рынке электроэнергии”.
Если Верховная Рада своим решением разрешила импорт, то логично, что только она своим решением может его запретить. Мы, как Регулятор, в задачи которого входит поддержка конкуренции, не можем быть против импорта как такового.
